(1) «Над окошком месяц. (2) Под окошком ветер. (3) Облетевший тополь серебрист и светел...» - доносится из приёмника.

Сочинение

Мне кажется, что поэзия существует столько же, сколько существует человек. В моменты переживания и счастья, трагедии и комедии, в праздник и в горе – всегда человек выражал свои мысли, эмоции и переживания с помощью песен и стихотворений. В предложенном для анализа тексте В.П. Астафьев заставляет нас задуматься над вопросом: «В чем состоит сила поэтического слова?».

Комментируя данную проблему, писатель обращает наше внимание на стихотворение Сергея Есенина, доносящееся из приемника, а также из уст голосистых женщин, символизирующих простой русский народ. Разнообразным количеством эмоций наполнены эти строки: тут и очищающая скорбь, и любовь к родному краю. В.П. Астафьев подчеркивает то, какие чувства поэт вкладывал в свое стихотворение и как они отражаются в сердцах простых граждан: «Он мучается за всех людей, за всякую живую тварь недоступной нам всевышней мукой, которую мы часто слышим в себе и потому льнем, тянемся к слову рязанского парня…».

Авторская точка зрения, как мне кажется, выражена довольно чётко. Она заключается в следующем: поэтическое слово способно пробудить в человеке различные чувства, заставить его задуматься о самом важном. Поэзия Сергея Есенина наполняет человека «слезами и горьким восторгом».

Трудно не согласиться с В.П. Астафьевым в том, что поэзия обладает волшебной силой. Одной строчкой можно заставить человека одновременно плакать и смеяться. Проникаясь эмоциями и переживаниями автора, читатель пропускает их через своё сердце. Благодаря лирике классиков мировой литературы можно задуматься над смыслом бытия, оглянуться на собственную жизнь, очистить душу и морально переродиться.

Например, в коротком, но очень насыщенном стихотворении М.Ю. Лермонтова «Молитва», вмещается одновременно и печаль автора, и его вера в «силу благодатную», в перерождение человека и освобождение его души от тоски и мучительных сомнений. Лирический герой, как и сам автор, верит в силу живого слова и в то, что оно может помочь любому человеку очистить свое сознание от тревоги. И там, где раньше была тяжесть, теперь будет легкость: «С души как бремя скатится, Сомненье далеко - И верится, и плачется, И так легко, легко...».

Сила поэтического слова заключается в самом призвании поэта. А.С. Пушкин в стихотворении «Пророк» выражает это через образ поэта-мученика, влачащегося по пустыне и ожидающего истину с небес. И Бог обозначил ему его призвание: «Глаголом жги сердца людей». Таким образом, А.С. Пушкин видит силу поэтического слова в том, чтобы добираться до самых глубин человеческой души и обжигать их словом.

Для каждого из нас поэзия играет свою индивидуальную роль. Кто-то проникается любовной лирикой и находит в этом свои переживания, кто-то любит стихотворения про дружбу и любовь к родному краю, а кто-то и вовсе пропускает через своё сердце грустные строчки о смысле жизни и предназначении поэта. Но равнодушным не остается никто, и в этом заключается сила поэтического слова.

Какие произведения помогут легко раскрыть тему и написать хорошее сочинение

Текст: Анна Чайникова
Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Практика показывает, что больше всего затруднений у школьников вызывает подбор аргументов в сочинении. сдавать всем, и сочинение во второй части экзамена писать придется всем, а не только тем, кто выбрал для себя гуманитарные специальности. Вместе с вами

мы разберем основные тематические блоки, и начнем с искусства, потому что на экзамене часто встречаются тексты про чтение и книги.

Типы проблем в сочинении в формате ЕГЭ :

• Философские
• Социальные
• Нравственные
• Экологические
• Эстетические

Мы рассмотрим некоторые наиболее часто встречающиеся в текстах ЕГЭ проблемы и подберем произведения, на примере которых будет легко раскрыть тему и написать хорошее сочинение.

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ проблемы затрагивают сферу восприятия человеком прекрасного:

• Роль искусства в жизни человека (музыки, книг и чтения)
• Восприятие искусства (музыки, литературы, театра) и массовой культуры (телевидения, интернета)
• Сила искусства (музыки, поэтического слова, книги) и его влияние на человека
• Воспитание эстетического вкуса
• Духовность в искусстве
• Отказ от книг и чтения

Примерные формулировки проблемы

Проблема роли книги/музыки в жизни человека. (Какую роль играют книги/музыка в жизни человека?)

Проблема отказа от чтения и книг. (Чем грозит человечеству отказ от книг?)

Проблема восприятия музыки/поэзии людьми. (Как люди воспринимают музыку/поэзию?)

Проблема влияния музыки на людей. (Какое влияние музыка оказывает на людей?)

Проблема очищающей силы искусства/поэзии/музыки). (Какова сила воздействия искусства/поэзии/музыки на человека?)

Проблема силы таланта. (В чем заключается сила таланта?)

Проблема силы поэтического слова. (В чем состоит сила поэтического слова?)

Проблема отношения к людям искусства (поэтам, композиторам), к их творчеству. (Как люди относятся к людям искусства, творческим людям?)

Проблема различий науки и искусства. (Чем различается наука и искусство?)

Поэтическое слово, звуки музыки, чудесное пение способны пробудить в человеке самые сильные эмоции, заставить испытывать различные чувства: печаль, восторг, умиротворение, - заставить задуматься о важном и вечном. Искусство оказывает очищающее воздействие на душу человека, оно может излечить душевные раны, дать силы человеку, вселить уверенность в отчаявшегося, подарить желание бороться за жизнь солдату на войне.

Книга - бесценный источник знаний, передающихся из поколения в поколение, с ее помощью человек познает мир, знакомясь с жизненным опытом других людей, изложенным в ней. Невозможно понять человека, если не читать книг, которые о нем написаны. М. Горький называл книгу «Новым заветом, написанным человеком о самом себе, о существе самом сложном, что ни на есть на свете».

При отказе от книг и чтения прервутся связи между людьми, утратится механизм передачи знаний и человечество остановится в своем развитии. Книги воспитывают нравственность, формируют личность, без них невозможно вырастить гуманного и сочувствующего другим человека. В романе «451 градус по Фаренгейту» описывает мир, в котором книги были вне закона и подлежали уничтожению. Изображая общество, отказавшееся от чтения и книг, Брэдбери говорит об опасности утраты собственного «я», индивидуальности, превращении людей в безликую толпу, которой просто управлять.

Книги способны оказать колоссальное влияние на мировоззрение человека, дать определенную модель поведения, которой он будет придерживаться в жизни. Так, «жить по книге» начинает заглавный герой романа «Дон Кихот», всем сердцем полюбивший рыцарские романы. Представляя себя рыцарем, он совершает подвиги во славу своей Прекрасной Дамы, Дульсинеи Тобосской: сражается с великанами, освобождает каторжников, спасает принцессу, борется за права угнетенных и обиженных. Из французских сентиментальных романов о жизни и взаимоотношениях с мужчинами узнают Татьяна Ларина, героиня , и София Фамусова из комедии «Горе от ума». Татьяна пишет признание в любви Онегину, совсем как героиня романа, да и возлюбленному она отводит совершенно книжную роль: он либо «ангел-хранитель», либо «коварный искуситель». Сквозь призму сентиментального романа видит Молчалина София, он полностью соответствует книжному идеалу, поэтому его выбирает девушка. Язвительный Чацкий не привлекает ее, ведь в нем нет той доброты и нежности (впрочем, напускной), которая присуща Молчалину.

Безмерная любовь дочери к книгам и чтению беспокоит Фамусова, ведь он считает, что от книг один лишь вред («Ученье - вот чума, ученость - вот причина, / Что нынче пуще, чем когда, / Безумных развелось людей, и дел, и мнений…» ) и «уж коли зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь» .

Об опасности, которую, по мнению некоторых, может заключать в себе книга, пишет и в романе «Имя розы». Однако стоит заметить, что в руках неумного читателя книга никогда не будет опасна, но и не принесет пользы. Например, лакей Чичикова Петрушка, большой любитель чтения книг, «содержанием которых не затруднялся», все читал с одинаковым вниманием. «Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит» . Книга в руках такого «читателя» нема, она не способна ни помочь, ни навредить ему, ведь чтение - это не только удовольствие, но и трудная душевная и интеллектуальная работа.

Чуткому, внимательному читателю книга способна не только подарить знания и доставить удовольствие, но и сформировать представление о мире, показать его красоту, научить мечтать и дать силы идти к своей мечте. Именно это происходит с Алешей Пешковым, героем трилогии «Детство», «В людях», «Мои университеты». Отправленный «в люди» мальчик живет «в тумане отупляющей тоски» среди грубости и невежества простого рабочего люда. В его жизни нет стремлений, цели, она кажется ребенку тоскливой и беспросветной. Но как меняется жизнь Алеши, когда к нему в руки попадает книга! Она открывает ему огромный прекрасный новый мир, показывает, что можно жить иначе: «Они [книги] показывали мне иную жизнь - жизнь больших чувств и желаний, которые приводили людей к подвигам и преступлениям. Я видел, что люди, окружавшие меня, не способны на подвиги и преступления, они живут где-то в стороне от всего, о чем пишут книги, и трудно понять - что интересного в их жизни? Я не хочу жить такой жизнью… Это мне ясно, - не хочу…» С тех пор мальчик всеми силами старается выбраться из того омута, в который попал, и книга становится его путеводной звездой.

Главная задача книги заключается вовсе не в том, чтобы развлекать читателя, доставлять ему удовольствие, утешать или баюкать, убеждает читателя М. Горький в рассказе «О беспокойной книге». Хорошая книга тревожит, лишает сна, «сеет иглы на… постель», заставляя задуматься над смыслом жизни, побуждая разобраться в себе.

Произведения

О книгах и чтении

А. С. Грибоедов «Горе от ума»
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
«Мертвые души»
Максим Горький «В людях», «Коновалов», «О беспокойной книге»
А. Грин «Зеленая лампа»
В. П. Астафьев «Есенина поют»
Б. Васильев «Не стреляйте в белых лебедей»
В. Сорокин «Манарага»
М. Сервантес «Дон Кихот»
Д. Лондон «Мартин Иден»
Р. Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»
О. Хаксли «О дивный новый мир»
У. Эко «Имя розы»
Б. Шлинк «Чтец»

О музыке и пении

«Моцарт и Сальери»
«Певцы»
Л. Н. Толстой «Война и мир», «Альберт»
А. П. Чехов «Скрипка Ротшильда»
В. Г. Короленко «Слепой музыкант»
А. И. Куприн «Гранатовый браслет», «Гамбринус», «Тапер»
В. П. Астафьев «Домский собор», «Постскриптум»
«Старый повар», «Мертвый город»

Просмотры: 0

Проблема отношения к поэтам, к их творчеству. (Как люди относятся к поэтам, к их творчеству?)

Авторская позиция: люди не всегда способны по достоинству оценить поэтов и их творчество, порой осуждают и отторгают творческую личность, в то же время такие поэты, как Есенин, заслуживают подлинного уважения.

1. Ю. Нагибин «Заступница» (Повесть в монологах). Автор 1 монолога повести Леонтий Васильевич Дубельт говорит об отношении к творчеству Пушкина современников, которое проявилось в их поведении после гибели поэта: «Свет поделился на две неравные части. Большинство осуждает Пушкина и оправдывает Дантеса…, меньшинство же оплакивает Пушкина и проклинает его убийцу». Однако, самое важное то, что «смерть Пушкина вдруг обнаружила, что есть не только свет…, а такое странное, неощутимое и не упоминаемое в России образование, как народ…. Не холопы, не смерды, не дворня,…не голытьба, не мещане, а именно народ. Иначе как назовешь те тысячи и тысячи, что осаждали дом Пушкина во дни его агонии, а затем по одному прощались с покойным, целуя его руку?» Почему масса неимущих стала народом, хотя не было революции? Видимо, национальное самосознание было разбужено словом. Словом Гения.
Дубельт считает, что государство держится на таких, как он, ревностных слугах власти, а история доказывает, что властью на самом деле обладает поэтическое слово.

• 2. А.А. Ахматова. Поэма «Реквием» . Поэма «Реквием» А. Ахматовой самим своим появлением свидетельствует об отношении общества к поэту. В годы сталинских репрессий люди боялись даже своих мыслей, не то что слов, и только отчаяние могло заставить их желать справедливости любой ценой. Женщина, стоявшая вместе с А. Ахматовой в тюремных очередях, попросила поэта описать все то, что пережили люди, приходящие туда узнать о судьбе близких:
  • Подымались как к обедне ранней,
  • По столице одичалой шли,
  • Там встречались, мертвых бездыханней,
  • Солнце ниже, и Нева туманней,
  • А надежда все поет вдали.

  Ахматова правдиво рассказала о происходившем словами тех самых матерей, жен, сестер, с которыми стояла в очередях:

  • Для них соткала я широкий покров
  • Из бедных, у них же подслушанных слов.

  Драгоценные строки были спасены благодаря друзьям А. Ахматовой, которые хранили их в своей памяти долгие годы. Эти слова – свидетельство преступлений тех, кто был уверен в своей безнаказанности, эти слова – вечный памятник безвинно осужденным и тем, кто боролся за их оправдание.

• 3. А.А.Блок. Поэма «Двенадцать». Поэма «Двенадцать» А.А. Блока – свидетельство неоднозначного отношения к поэту читателей. Это произведение сам автор считал лучшим, однако эту точку зрения разделяли далеко не все. Так, И. Бунин зло отозвался о поэме, возмущала она и Вяч. Иванова, и З. Гиппиус. Имеющие предубеждение относительно революции писатели не замечали действительных достоинств произведения. А вот А.М. Ремизов восхищался «музыкой уличных слов и выражений». Сама улица «приняла блоковскую поэму», «запестрели на плакатах близкие к лозунгу строки». А. Блок тревожился за судьбу революции, потому что видел, что к ее пламени примешивалось нечто чужеродное. «Двенадцать» – это не только попытка передачи сути происходящего с Россией, ее народом, но и пророческое предвидение будущего. Каждый читающий поэму по-своему понимал его смысл, отсюда – разнообразие взглядов и оценок.

• Обновлено: Август 7, 2017
• Автором: Миронова Марина Викторовна

Проблема сюжетосложения в полном ее объеме не может быть рассмотрена в пределах настоящей книги, поскольку общие законы построения сюжета касаются как поэзии, так и прозы и, более того, проявляются в последней с значительно большей яркостью и последовательностью. Кроме того, сюжет в прозе и сюжет в поэзии - не одно и то же. Поэзия и проза не отгорожены непроходимой гранью, и в силу целого ряда обстоятельств прозаическая структура может оказывать на поэтические произведения в определенные периоды очень большое воздействие. Влияние это особенно сильно сказывается в области сюжета. Проникновение в поэзию типично очеркового, романического или новеллистического сюжета - факт, хорошо известный в истории поэзии. Решение возникающих в связи с этим теоретических вопросов потребовало бы слишком серьезных экскурсов в теорию прозы. Поэтому мы рассмотрим только те аспекты сюжета, которые специфичны для поэзии.

Поэтические сюжеты отличаются значительно большей степенью обобщенности, чем сюжеты прозы. Поэтический сюжет претендует быть не повествованием об одном каком-либо событии, рядовом в числе многих, а рассказом о Событии - главном и единственном, о сущности лирического мира. В этом смысле поэзия ближе к мифу, чем к роману. Поэтому исследования, использующие лирику как обычный документальный материал для реконструкции биографии (этим грешит даже замечательная монография А. Н. Веселовского о Жуковском), воссоздают не реальный, а мифологизированный образ поэта. Факты жизни могут стать сюжетом поэзии, только определенным образом трансформировавшись.

Приведем один пример. Если бы мы не знали обстоятельства ссылки Пушкина на юг, а руководствовались бы только материалами, которые дает его поэзия, то у нас возникнут сомнения: а был ли Пушкин сослан? Дело в том, что в стихах южного периода ссылка почти не фигурирует, зато многократно упоминается бегство, добровольное изгнание:

Искатель новых впечатлений, Я вас бежал, отечески края... ("Погасло дневное светило...") Изгнанник самовольный, И светом и собой и жизнью недовольный... ("К Овидию")

Ср. в явно автобиографических стихах "Кавказского пленника":

Отступник света, друг природы, Покинул он родной предел И в край далекий полетел С веселым призраком свободы.

Гоненьем Я стал известен меж людей... ("В. Ф. Раевскому")

Видеть в этом образе - образе беглеца, добровольного изгнанника - лишь цензурную замену фигуры ссыльного нет достаточных оснований. Ведь упоминает же Пушкин в других стихотворениях и "остракизм", и "изгнанье", а в некоторых и "решетку", и "клетку".

Для того чтобы понять смысл трансформации образа ссыльного в беглеца, необходимо остановиться на том типовом романтическом "мифе", который определил рождение сюжетов этого типа.

Высокая сатира Просвещения создала сюжет, обобщивший целый комплекс социально-философских идей эпохи до уровня стабильной "мифологической" модели. Мир разделен на две сферы: область рабства, власти предрассудков и денег: "город", "двор", "Рим" - и край свободы, простоты, труда и естественных, патриархальных нравов: "деревня", "хижина", "родные пенаты". Сюжет состоит в разрыве героя с первым миром и добровольном бегстве во второй. Его разрабатывали и Державин, и Милонов, и Вяземский, и Пушкин 1 .

Тексты подобного типа представляют реализацию сюжета "мир рабства - бегство героя - мир свободы". При этом существенно, что "мир рабства" и "мир свободы" даются на одинаковом уровне конкретности: если один - "Рим", то другой - "отеческие Пенаты", если один "Город", то другой - "Деревня". Они противопоставлены друг другу политически и морально, но не степенью конкретности. В стихотворении Радищева место ссылки названо с географической точностью.

Аналогичный сюжет романтизма строится иначе. Универсум романтической поэзии разделен не на два замкнутых, противопоставленных мира: рабский и свободный, а на замкнутую, неподвижную сферу рабства и вне ее лежащий безграничный и внепространственный мир свободы. Просветительский сюжет - это переход из одного состояния в другое, он имеет исходный и конечный пункты. Романтический сюжет освобождения - это не переход, а уход. Он имеет исходную позицию - и направление вместо конечной точки. Он принципиально открыт, поскольку перемещение из одной зафиксированной точки в другую для романтизма - синоним неподвижности. А движение (равнозначное освобождению, отсюда устойчивый романтический сюжет - "изгнание есть освобождение") мыслится лишь как непрерывное перемещение.

Поэтому ссылка без права выезда может трансформироваться в романтическом произведении в "поэтический побег", в "вечное изгнанье", в "остракизм", но не может быть изображена, как заключение в Илимск или ссылка в Кишинев или Одессу.

Таким образом, поэтический сюжет подразумевает предельную обобщенность, сведение коллизии к некоторому набору элементарных моделей, свойственных данному художественному мышлению. В дальнейшем сюжет стихотворения может конкретизироваться, сознательно сближаясь с наиболее непосредственными житейскими ситуациями. Но эти ситуации берутся в подтверждение или в опровержение какой-либо исходной лирической модели, но никогда не вне соотношения с ней.

Стихотворение Пушкина "Она" (1817) кончается: "Я ей не он ". Ср. также:

"Он" и "она" - баллада моя. Не страшно нов я. Страшно то, что "он" - это я и то, что "она" - моя. (В. Маяковский. "Про Это")

Соотнесенность с традиционно-лирическими схемами порождает в этих случаях разные смысловые эффекты, но она всегда исполнена значения. Способность преобразовывать все обилие жизненных ситуаций в определенный, сравнительно небольшой набор лирических тем - характерная черта поэзии. Сам характер этих наборов зависит от некоторых общих моделей человеческих отношений и трансформации их под воздействием типовых моделей культуры.

Другое отличительное свойство поэтического сюжета - наличие в нем некоторого ритма, повторяемостей, параллелизмов. В определенных случаях с основанием говорят о "рифмах ситуаций". Подобный принцип может проникать и в прозу (повторяемость деталей, ситуаций и положений), как проникает, например, в кинематографию. Но в этих случаях критики, чувствуя проникновение поэтических структурных принципов, говорят о "поэтическом кинематографе" или "непрозаической" структуре сюжета прозы ("Симфонии", "Петербург" А. Белого, целый ряд произведений 1920-х гг.).

1 Стихотворение об изгнании в поэзии XVIII в. лишь одно - "Ты хочешь знать, кто я, что я, куда я еду..." Радищева. Сюжет стихотворения складывается следующим образом: дан некоторый тип центрального персонажа:

Не скот, не дерево, не раб, но Человек...

Текст подразумевает, что такой герой несовместим с миром, из которого он изгнан. Измениться он не хочет:

Я тот же, что и был и буду весь мой век...

Для такого героя единственное место в России - "острог илимский".

"Чужое слово" в поэтическом тексте

Отношения текста и системы строятся в поэзии специфическим образом. В обычном языковом контакте получатель сообщения реконструирует текст и дешифрует его с помощью системы кодов данного языка. Однако знание самого этого языка, а также того, что передаваемый текст принадлежит именно ему, дается слушающему в некоторой исходной конвенции, предшествующей данному коммуникативному акту.

Восприятие поэтического текста строится иначе. Поэтический текст живет в пересекающемся поле многих семантических систем, многих "языков", причем информация о языке 1 , на котором ведется сообщение, реконструкция этого языка слушателем, "обучение" слушателя новому для него типу художественного моделирования часто составляют основную информацию текста.

Поэтому, как только воспринимающий поэзию слышит текст, который не укладывается в рамки структурного ожидания, невозможен в пределах данного языка и, следовательно, представляет собой фрагмент другого текста, текста на другом языке, он делает попытку, иногда достаточно произвольную, реконструировать этот язык.

Отношение этих двух идейных, культурных, художественных языков, отношение иногда близости и совместимости, иногда удаленности и несовместимости, становится источником нового типа художественного воздействия на читателя.

Например, широко известно, что критике 1820-х гг. поэма Пушкина "Руслан и Людмила" показалась неприличной. Нам сейчас почти невозможно почувствовать "неприличие" этого произведения. Но так ли уж были щепетильны читатели пушкинской эпохи? Неужели их, читавших и "Опасного соседа", и "Орлеанскую девственницу" Вольтера, и эротические поэмы Парни, и "Душеньку" Богдановича, знавших отнюдь не понаслышке "Искусство любви" Овидия, обнаженную откровенность описаний Петрония или Ювенала, знакомых с Апулеем и Боккаччо, могли всерьез изумить несколько двусмысленных стихов и вольных сцен? Не будем забывать, что поэма Пушкина появилась в подцензурном издании в эпоху, когда нравственность была предписана в не меньшей мере, чем политическая благонадежность. Если бы в тексте действительно имелось что-нибудь оскорбляющее общепринятую благопристойность той эпохи, поэма, бесспорно, была бы задержана цензурой. Неприличие поэмы было иного рода - литературного.

Произведение открывалось стихами:

Дела давно минувших дней, Преданья старины глубокой.

Это была цитата из Оссиана, отлично известная читателям тех лет. Введение ее было рассчитано на то, что аудитория включится в определенную систему идейно-культурных связей, в заданное - высокое, национально-героическое - переживание текста. Эта система подразумевала определенные ситуации и их допустимые сочетания. Так, героические эпизоды могли сочетаться с элегическими и не могли - с веселыми, эротическими или фантастическими (известно, что Макферсон, составляя свои "Сочинения Оссиана" на основе подлинных текстов бардов, старательно удалял все фантастические эпизоды, поступая при этом так же, как первые немецкие и русские переводчики "Макбета", которые выбрасывали сцены с ведьмами, в то время как фантастика в "Буре" или "Сне в летнюю ночь" никого не смущала - героическое с ней не соединялось). "Оссиановский" ключ к тексту не был случайностью - о нем и дальше напоминали эпизоды (например, Руслан на поле боя), образы или эпитеты.

Однако следующие отрывки текста построены были по системе, которая решительно не объединялась с "оссиановскими" кусками. Включался другой тип художественной организации - шутливая "богатырская" поэма. Он был тоже хорошо известен читателю начиная с последней трети XVIII в. и угадывался ("включался") по небольшому набору признаков, например по условным именам, повторявшимся в произведениях Попова, Чулкова и Левшина, или типичному сюжету похищения невесты. Эти два типа художественной, организации были взаимно несовместимы. Например, "оссиановский" подразумевал лирическое раздумье и психологизм, а "богатырский" сосредоточивал внимание на сюжете и авантюрно-фантастических эпизодах. Не случайна неудача Карамзина, который бросил поэму об Илье Муромце, не справившись с соединением стиля "богатырской" поэмы, психологизма и иронии.

Но и сочетание несочетаемых структур "оссианизма" и "богатырской" поэмы не исчерпывало конструктивных диссонансов "Руслана и Людмилы". Изящный эротизм в духе Богдановича или Батюшкова (с точки зрения культуры карамзинизма эти два стиля сближались; ср. программное утверждение Карамзина о Богдановиче как родоначальнике "легкой поэзии"), "роскошные" стихи типа:

Падут ревнивые одежды На цареградские ковры... 2 -

сочетались с натурализмом стихов о петухе, у которого коршун похитил возлюбленную, или "вольтерьянскими" рассуждениями о физических возможностях Черномора или степени платонизма отношений двух главных героев.

Упоминание имени художника Орловского должно включить текст в систему сверхновых и поэтому особенно остро ощущаемых в те годы романтических переживаний. Однако ссылка на баллады Жуковского вызывала в памяти художественный язык романтизма лишь для того, чтобы подвергнуть его грубому осмеянию.

Текст поэмы свободно и с деланной беззаботностью переключался из одной системы в другую, сталкивал их, а читатель не мог найти в своем культурном арсенале единого "языка" для всего текста. Текст говорил многими голосами, и художественный эффект возникал от их соположения, несмотря на кажущуюся несовместимость.

Так раскрывается структурный смысл "чужого слова". Подобно тому как инородное тело, попадая в пересыщенный раствор, вызывает выпадение кристаллов, то есть выявляет собственную структуру растворенного вещества, "чужое слово" своей несовместимостью со структурой текста активизирует эту структуру. В этом смысл тех "соринок", от которых вода становится только чище, по хрестоматийной цитате Л. Толстого. Структура неощутима, пока она не сопоставляется с другой структурой или не нарушается. Эти два средства ее активизации составляют самую жизнь художественного текста.

Впервые проблему "чужого слова" и его художественной функции сделал предметом рассмотрения М. Бахтин 3 . В его работах была также отмечена связь между проблемами "чужого слова" и диалогизации художественной речи: "Путем абсолютного разыгрывания между чужой речью и авторским контекстом устанавливаются отношения, аналогичные отношению одной реплики к другой в диалоге. Этим автор становится рядом с героем и их отношения диалогизируются" 4 .

Приведенная выше мысль чрезвычайно существенна для таких произведений, как "Евгений Онегин", в которых обилие цитат, литературных, бытовых, идейно-политических и философских отсылок приводит к включению многочисленных контекстов и разрушает монологизм текста.

Сказанное раскрывает еще один существенный конфликт, присущий поэтической структуре. По своему построению как некоторый тип речи лингвистически поэзия тяготеет к монологу. В силу того что любая формальная структура в искусстве имеет тенденцию становиться содержательной, монологизм поэзии приобретает конструктивную значимость, истолковываясь в одних системах как лиризм, в других как лирико-эпическое начало (в зависимости от того, кто принимается в качестве центра поэтического мира).

Однако принцип монологизма вступает в противоречие с постоянным перемещением семантических единиц в общем поле построения значений. В тексте все время идет полилог различных систем, сталкиваются разные способы объяснения и систематизации мира, разные картины мира. Поэтический (художественный) текст в принципе полифоничен.

Было бы слишком просто показать внутреннюю многоязычность текста на примерах пародийной поэзии или же случаях открытого использования поэтом разнообразных интонаций или противоречащих друг другу стилей. Посмотрим, как этот принцип реализуется в творчестве, например, такого принципиально монологического, сознательно замыкающегося в пределах тщательно создаваемого поэтического мира поэта, как Иннокентий Анненский. Рассмотрим с этой точки зрения его стихотворение "Еще лилии".

Когда под черными крылами Склонюсь усталой головой И молча смерть погасит пламя В моей лампаде золотой... Коль, улыбаясь жизни новой, И из земного жития Душа, порвавшая оковы, Уносит атом бытия, - Я не возьму воспоминаний, Утех любви пережитых, Ни глаз жены, ни сказок няни, Ни снов поэзии златых, Цветов мечты моей мятежной Забыв минутную красу, Одной лилеи белоснежной Я в лучший мир перенесу И аромат, и абрис нежный.

Стихотворение поражает единством лирического тона, единством, ощущаемым читателем интуитивно. Однако возникающее здесь чувство единства потому сильнее, чем, скажем, при чтении учебника химии, что оно здесь возникает в борьбе с разносистемностью элементов текста.

Если постараться выделить общность различных стилистических элементов текста, то, пожалуй, придется указать лишь один - литературность. Текст демонстративно, обнаженно строится на литературных ассоциациях. И хотя в нем нет прямых цитат, он тем не менее отсылает читателя к определенной культурно-бытовой и литературной среде, вне контекста которой он не может быть понят. Слова текста вторичны, они - сигналы определенных, вне его лежащих систем. Эта подчеркнутая "культурность", книжность текста резко противопоставляет его произведениям, авторы которых субъективно пытались вырваться за пределы "слов" (зрелый Лермонтов, Маяковский, Цветаева).

Однако единство это более чем условно. Уже первые два стиха влекут за собой различные литературные ассоциации. "Черные крыла" воскрешают поэзию демонизма, вернее, те ее стандарты, которые в массовом культурном сознании связывались с Лермонтовым или байронизмом (ср. монографию Н. Котляревского, зафиксировавшую этот штамп культуры). "Усталая голова" влечет за собой ассоциации с массовой поэзией 1880-1890-х гг., Апухтиным и Надсоном ("Взгляни, как слабы мы, взгляни, как мы устали, Как мы беспомощны в мучительной борьбе"), романсами Чайковского, лексикой интеллигенции тех лет 5 . Не случайно "крыла" даны в лексическом варианте, обнажающем поэтизм (не "крылья"), а "голова" - в контрастно бытовом. "Усталая глава" была бы штампом другого стиля:

Я с трепетом на лоно дружбы новой, Устав, приник ласкающей главой... (А. Пушкин. "19 октября 1825 года")

Поэзия восьмидесятников создавалась под непосредственным воздействием некрасовской традиции и подразумевала бытовую конкретность субъекта лирики.

В контексте всей строфы "лампада золотая" воспринимается как метафора (смерть потушит лампаду), а эпитет "золотой" в структурной антитезе "черные" не воспринимается в связи с конкретно-вещественными значениями. Но дальше мы встречаем стих:

Ни снов поэзии златых.

В сопоставлении с ним "лампада золотая" (ср. антитезу: "златые - золотая") обретает признаки вещественности и соотносится уже с вполне определенным предметом - предыконной лампадой.

Но образ гаснущей лампады может получать два различных значения - условно-литературное ("горишь ли ты, лампада наша", "и с именем любви божественной угас") и ассоциации с христианско-церковной культурой:

И погас он, словно свеченька Восковая, предыконная... (Н. Некрасов. "Орина, мать солдатская")

Здесь - вначале первая система семантических связей. Затем реализация лампады как предмета активизирует вторую.

Вторая строфа строится на религиозно-христианском строе значений, хорошо знакомом читательскому сознанию той эпохи. Возникает антитеза "жизни новой" (синоним "смерти" и "черных крыл" первой строфы) и "земного жития". Образ души, с улыбкой расстающейся с земным пленом, в этой связи был вполне закономерен. Но последний стих неожидан. "Атом" решительно не находил себе места в семантическом мире предшествующих стихов. Но в вызываемом им типе культурных значений последующее "бытие" помещалось очень естественно - возникал мир научно-философской лексики и семантических связей.

Следующая строфа входит под знаком воспоминаний как некоторого текстового сигнала. Разные системы поэтических текстов дают различное содержание понятия "воспоминание", но самая значительность этого слова принадлежит ему не как обозначению психологического действия, а как культурному знаку. В строфе заключена целая гамма типов интерпретации этого понятия. "Утехи любви" и "сны поэзии златой" звучат как откровенные цитаты из той пушкинской поэтической традиции, которая в культурном облике мира Анненского воспринимается не в качестве одной из разновидностей поэзии, а как сама поэзия. "Сказки няни" отсылают к двум типам внетекстовых связей - к нелитературному, бытовому, к миру детства, противопоставленному миру книжности, и одновременно к литературной традиции воссоздания мира детства. "Сказки няни" в поэзии конца XIX в. - культурный знак незнакового - детского мира. На этом фоне "глаза жены" - это "чужое - внелитературное - слово", которое воспринимается как голос жизни в полифоническом хоре литературных ассоциаций ("глаза", а не "очи", "жены", а не "девы").

Три строфы стихотворения устанавливают определенную конструктивную инерцию: каждая строфа состоит из трех, выдержанных в определенном условно-литературном стиле, стихов и одного, из этого стиля выпадающего. Первые две строфы устанавливают и место этого стиха - конец строфы. Далее начинаются нарушения: в третьей строфе "разрушающий" стих перемещен на второе от конца место. Но еще резче структурный диссонанс в последней строфе: четыре стиха подчеркнуто литературны. И по лексике, и по ведущей теме они должны восприниматься на фоне всей поэтической традиции XIX в. Не случайно в заглавии упоминаются "лилии" с очевидным ударением на первом слоге, а в третьем стихе последней строфы:

Одной лилеи белоснежной -

ударным оказывается второй слог - в соответствии с нормами поэтической речи начала XIX в. Название цветка превратилось в поэтическую ассоциацию. И к этой строфе неожиданно, в нарушение всей ритмической инерции текста, прибавлен пятый стих:

И аромат, и абрис нежный.

Стих противопоставлен всему тексту своей вещественностью, выключенностью из мира литературных ассоциаций. Таким образом, с одной стороны, оказываются земной и потусторонний миры, представленные в их литературных обликах, а с другой - нелитературная реальность. Но сама эта реальность - это не вещь, не предмет (в этом отличие от "глаз жены"), а формы предмета. "Белоснежный" в сочетании с "лилеей" - цветовая банальность, которая еще в поэзии XVIII в. насчитывалась десятками. Но для контура найдено уникальное слово - "абрис". Реальность как совокупность абстрактных форм - этот аристотелевский мир наиболее органичен Иннокентию Анненскому. Не случайно последний стих дает и единственную в стихотворении аллитерацию. Соединение "аромата" и "абриса", параллельных и ритмически, и фонологически, в одну архисему возможно лишь в одном значении - "форма", "энтелехия". Этим вводится в текст голос еще одной культуры - античного классицизма в его наиболее органических, смысло-образующих связях.

Так раскрывается напряжение в семантической структуре текста: монолог оказывается полилогом, а единство складывается из полифонии различных голосов, говорящих на разных языках культуры. Вне поэзии такая структура заняла бы многие страницы.

1 Установление общности проблем многообразия стилистических пластов и полиглотизма см.: Успенский Б. А. Проблема стиля в семиотическом освещении // Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. 1969. Вып. 237. (Труды по знаковым системам. Т. 4).

2 "Батюшковскими" эти стихи делает не только структура образа, но и своеобразие ритмики. Стих относится к редкой VI (по терминологии К. Тарановского) ритмической фигуре. В поэме она составляет 3,9 % (эта цифра любопытно совпадает с батюшковской - 3,4%, у Жуковского за те же годы - 10,9 и 11,6%; у самого Пушкина в лирике 1817-1818 гг. - 9,1 % - цифры по К. Тарановскому). Таким образом, стих резко выделен. Паузой достигается чисто батюшковский прием - в эротической сцене действие внезапно обрывается и внимание переносится на детали эстетизированного антуража, которые тем самым получают значение эвфемизмов ("тимпан над головой...", "развалины роскошного убора...").

3 См.: Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963; Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Л., 1929.

4 Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. С. 136-146.

5 Ср. в стихотворении И. Анненского "Ego": "Я - слабый сын больного поколенья..."

А.С.Пушкин

Тема творчества, назначения поэта и поэзии занимает ведущее место в произведениях Пушкина. Своё представление об идеальном образепоэта А.С.П. воплотил в стихотворении «Пророк». Поэт даёт свою интерпретацию библейского сюжета. Изображает духовное преображение, становление поэта-пророка. Через мучительные превращения происходит обретение поэтом мудрости, истины. Чтобы слово было истинным, поэт должен пройти через страдания. Стихотворение«Я памятник себе воздвиг…» - поэтическое обобщение самим поэтом значения своего творчества , поэтическое завещание. В стихотворении раскрываются главные черты поэзии А.С.П.: народность, гуманизм и вольнолюбие.

В стихотворении «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» любовь предстаёт как источник новых переживаний и вдохновений. Любовному порыву созвучны не столько умиротворённость ночи, сколько шум реки. Стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» - это поэтическая автобиография. Встреча с любимой женщиной помогла лирическому герою, чей образ соотносится с автором, вновь постичь красоту жизни и вызвала поэтическое вдохновение. А.С.П. приходит к пониманию любви как высшей ценности человека, способной пробуждать в поэте вдохновение и самые лучшие человеческие чувства.

В стихотворении «Вновь я посетил…» звучит философское раздумье о смысле жизни , о связи поколений, о памяти. Поэт понимает, что ответ кроется в гармонии природы и время неумолимо движется вперёд. Он подводит итог своих размышлений о смысле жизни и в то же время говорит о будущем, выражает своё утверждение жизни, её неизменного круговорота.

С.А.Есенин

Элегия «Не жалею, не зову, не плачу…» - философское размышление о жизни и смерти , о тленности всего сущего, прощание с молодостью. Образ «розового коня» символизирует несбыточные мечты о прекрасном. В стихотворении также звучит тема благодарности тому, что «пришло процвесть и умереть».

В стихотворении на тему любви «Заметался пожар голубой…» противопоставляются реальность и мечта, загубленная жизнь и возможность обновления. Ради любви лирический герой не только отрекается от прошлого, но готов даже забыть родные дали, отказаться от поэтического призвания.

Тема судьбы России, тема родины звучит в стихотворениях «Я последний поэт деревни…» , Гой ты, Русь, моя родная…» и др. Диалектные слова помогают создать особый колорит и выразить любовь к родиной природе. В стихотворении «Русь» поэту удалось выразить всё то до боли родное, радостное и печальное, с чем для него связано понятие родины, русской земли. В стихотворении«Отговорила роща золотая…» состояние природы отражает состояние души лирического героя. Поэт создает яркий, красочный и многоцветный мир природы , наполненный переливами цветов и изысканных оттенков. Лирический герой стихотворения восхищается «широким месяцем над голубым прудом», «костром рябины красной». Он ощущает себя неотъемлемой частью природы.

А.А.Блок

Тема России – главная в поэзии Блока. Образ России многогранен. Стихотворение«Русь» прочитываетсякак исповедь лирического героя, его душевные метания. Тайна Руси видится автору в живой душе народа. Очень своеобразно выражено отношение к родине в цикле «На поле Куликовом », который посвящён осмыслению исторической судьбы России. И судьба эта трагична. Символом её становится стремительно мчащаяся степная кобылица. Это символическое восприятие единства жизни людей и жизни природы. Образ России также переплетается с женскими образами: «О, Русь моя! Жена моя!» Это высшая степень единения лирического героя с Россией. Этот цикл рождает веру в светлое будущее родины.

Любовь в стихах Блока обретает огромное значение, потому что вместе с нею у человека возникает чувство подлинного единства с миром. В стихотворении«Незнакомка » образ прекрасной незнакомки вселяет веру в светлое начало жизни,преображает поэта, меняются его стихи и мысли. Основным литературным приемом является антитеза. В первой части - грязь и пошлость окружающего мира, а во второй - прекрасная незнакомка. Это протест Блока против жестокости страшного мира, превращающего все самое высокое и ценное в пошлую обыденность. Прекрасная Дама в «Стихах о Прекрасной Даме» – не только символ идеального единства и гармонии, она владеет тайной жизненного равновесия, постижения смысла бытия. Послание«О доблестях, о подвигах, о славе…» имеет кольцевую композицию: первая строка повторяет последнюю. Но лирический герой уже не думает ни о доблести, ни о подвигах, он ищет хотя бы нежности, но не находит и её. Это стихотворение о любви. Герой испытывает страстное желание вернуть любовь, потерянную уже много лет назад.

Философское восприятие жизни , трагическое мироощущение и отождествление личной судьбы с судьбой родины определяют характер лирического героя блоковской поэзии. В стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека...» мир лишен гармонии, музыки, он бесчувственный, замкнутый. Образ мрачной улицы – этофилософская метафора трагичности жизни. Ощущение безысходности существования усиливает кольцевая композиция. В стихотворении "Девушка пела в церковном хоре…” А. Блок раскрывает мир во всей его противоречивости. С одной стороны, святость молитвы и великая скорбь. С другой, люди способны на такое жестокое действо, как война.

А.А.Ахматова

Патриотическая тема, тема родины(поэма «Реквием») звучитв лирике А.А., которая свою судьбу навсегда связала с судьбой родной земли. «Не с теми я, кто бросил землю…» - заявляет автор. Политический протест против высылки цвета русской интеллигенции сочетается с осуждением добровольно бежавших из Советской России и принятием собственного жребия. В годы ВО войны Ахматова, ощущая свою жизнь как часть народного бытия, пишет стихотворения, отражающие духовный настрой сражающейся России: «…я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был…»

А.А. нередко обращалась к теме поэтического ремесла . В цикле «Тайны ремесла» лирическая героиня заявляет:«Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда…» Это и одушевл1нность поэтического творения, и некоторая независимость процесса творчества от воли создателя. И далее неожиданные и в то же время оправданные сравнения: «Как жёлтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда». Главное назначение поэзии, по мысли автора, - дарить людям радость соприкосновения с творениями высокого искусства.

Б.Л.Пастернак

Тема поэта и поэзии затронута в стихотворении «Гамлет», где автор представляет себя в образе Гамлета. Гамлет в произведении сопоставляется с Иисусом Христом: их судьбы совершаются независимо от их воли, по замыслу божьему. В этом стихотворении также звучит тема одиночества, непонятости окружающими людьми и сложных отношений личности с обществом.

М. Ю. Лермонтов

Осмысление сложных социальных и философских проблем характерно для поэзии Лермонтова. Основная мысль стихотворения «Дума » - размышления о судьбах поколений . Автор не отделяет себя от современников, принимая и на свой счёт перечисленные пороки и потери. Это свидетельствует о высокой ответственности поэта перед настоящим и будущим своего отечества.

Ф.И.Тютчев

Основная тема в поэзии поэта – природа. Это пейзажно-философская лирика. Природа в лирике Тютчева одушевлена, она всегда в движении, часто в переходном состоянии: между временами суток, временами года. В стихотворении «Ещё земли печален вид…» поэт показывает еле уловимую границу между зимой и весной, между днём и ночью. Богатая звукопись (аллитерации на шипящие) создаёт ощущение колеблющегося воздуха, лёгкого ветерка.

Н.А.Некрасов стихотворение «Железная дорога»

Тема природы родного края тесно переплетается с темой родины и тяжёлой жизни народа.

Нет безобразья в природе! И кочи,

И моховые болота, и пни -

Всё хорошо под сиянием лунным,

Всюду родимую Русь узнаю...

4. "Банк" аргументов из художественной и публицистической литературы
(автор - Г.Т.Егораева, а также из личного опыта)